Айзек Азимов - Край Основания [Академия на краю гибели]
– Я убежден, что это и другие аномалии устроили агенты Первого Основания, вооруженные личными щитами. Подумать только, что мы были не готовы…
При наблюдении за Первым Основанием меня сбил с толку миф о таинственном мире, это сейшельское суеверие относительно Геи. И в этом мне тоже помог твой мозг. Он помог установить, что ментальное поле исходило от военного корабля и ниоткуда больше. – Он потер руки.
– Мастер! Вас вознаградят за то, что вы сделали?
– Да! Шандисс уйдет в отставку, и я буду Первым Спикером. Настает моя очередь сделать нас решающим фактором в революционном развитии Галактики.
– Первым Спикером?
– Да, Нови, я буду самым главным и самым сильным ученым из всех.
Лицо ее омрачилось.
– Почему у тебя такое лицо, Нови? Ты не хочешь, чтобы меня вознаградили?
– Хочу, Мастер, но если вы станете самым важным ученым, вы не захотите держать рядом с собой женщину-хэмиш. Это не подойдет вам…
– Не подойдет, вот как? Кто же мне запретит? – Он ощутил прилив нежности. – Нови, ты останешься со мной, куда бы я ни поехал и кем бы я ни был. Не думай, что я рискнул бы иметь дело с волками, которые иной раз избираются в Совет, без твоего мозга, без твоего чистого, абсолютно гладкого мозга. Кроме того, – он как бы сам испугался внезапного открытия, – даже помимо всего этого, я… хочу, чтобы ты была со мной, и я намерен осуществить это. Если ты захочешь.
– О, Мастер, – прошептала она, когда его руки обвились вокруг ее талии и ее голова прижалась к его плечу.
Глубоко внутри, где окутанный оболочкой мозг Нови едва мог сознавать, оставалась суть Геи и направляла события, но так, что непроницаемая маска делала возможным продолжение великой задачи.
И эта маска, принадлежавшая женщине-хэмиш, была совершенно счастлива.
Так счастлива, что Нови почти примирилась с расстоянием, отделяющим ее от ее-самой-их и была довольна своим состоянием и своим неопределенным – как ей казалось – будущим.
Пилорат потер руки и сказал, старательно скрывая энтузиазм:
– Какая радость, что я вернулся на Гею.
– Гм… – рассеянно отозвался Тревиз.
– Вы знаете, что мне сказала Блис? Мэр вернулась на Терминус, заключив торговый договор. Спикер из Второго Основания отправился на Трантор, убежденный, что все это устроил он, и эта женщина, Нови, осталась с ним – присмотреть, чтобы было положено начало переменам в Галактике. И ни то, ни другое Основание даже не подозревает о существовании Геи. Это просто поразительно!
– Я знаю, – сказал Тревиз, – мне тоже все это рассказали. Но мы знаем, что Гея существует, и можем рассказать.
– Блис так не думает. Она говорит, что нам никто не поверит, да и мы сами это знаем. Кроме того, я, например, не собираюсь оставлять Гею.
Тревиз отогнал свои мысли, поднял глаза и спросил:
– Как?
– Я хочу остаться здесь. Вы знаете я сам себе не верю. Несколько недель назад я одиноко жил на Терминусе и вел ту же самую жизнь, что и десятилетия назад, погруженный в свои записи и размышления, полагая, что так и доживу до конца своих дней с моими записями и мыслями, так же одиноко, удовлетворенный прозябанием. И вдруг я неожиданно стал галактическим путешественником, я оказался втянутым в галактический кризис и – не смейтесь, Голан – я встретил Блис.
– Я не смеюсь, Янов. Но вы уверены, что знаете, что делать?
– О, да. Земля – это прошлое, а я устал от прошлого. Гея – будущее!
– Вы не часть Геи, Янов. Или вы думаете, что сможете стать ее частью?
– Блис сказала, что я могу в какой-то мере стать частью Геи – интеллектуально, если не биологически. Она, конечно, мне поможет.
– Но поскольку она – часть Геи, как вы найдете с ней общую жизнь, Общие точки зрения, общие интересы?
Они были на открытом месте, и Тревиз серьезно и спокойно смотрел на плодородный остров, на океан за ним, а еще дальше на горизонте был другой остров – все мирные, цивилизованные, живые и составляющие единое целое.
– Янов, – продолжал он, – Блис – планета, а вы крошечный индивидуум. Что если она устанет от вас? Она молода…
– Голан, я думал об этом. Целыми днями я только об этом и думал. Я предполагаю, что надоем ей, я не романтический идиот. Но чтобы она ни дала мне до тех пор – будет достаточно. Я получил от нее больше, чем – как я думал – вообще существует в жизни. Если я с этой минуты не увижу ее больше – я все равно в выигрыше.
– Я этому не верю, – мягко возразил Тревиз. – Я думаю, что вы как раз и есть романтический идиот, и – не обижайтесь – я не хотел бы, чтобы вы были кем-либо другим. Янов, мы знакомы не очень долго, но мы в течение нескольких недель были вместе каждую минуту, и – простите, если это звучит глупо – я очень люблю вас.
– И я вас, Голан, – признался Пилорат.
– И я не хочу вам вреда. Я поговорю с Блис.
– Нет, нет, пожалуйста, не надо! Вы будете читать ей нотации.
– Нет, я не буду читать ей нотаций. Дело не только в вас, я хочу поговорить с ней частным образом. Янов, я не хотел бы действовать за вашей спиной, так что, прошу вас, дайте свое согласие, чтобы я поговорил с ней и кое-что выяснил. Если я буду удовлетворен, я принесу вам самые сердечные поздравления и добрые пожелания и навсегда буду спокоен, чтобы ни случилось.
Пилорат покачал головой.
– Вы все испортите.
– Обещаю, что не испорчу. Умоляю вас.
– Ну, хорошо. Только будьте осторожны, мой дорогой. Обещаете?
– Пил сказал мне, что вы хотите видеть меня, – сказала Блис.
– Да, – ответил Тревиз.
Они были в доме, в маленькой квартире, отведенной Тревизу. Она грациозно села, скрестив ноги, и внимательно посмотрела на него. Ее большие глаза сияли, длинные темные волосы блестели.
– Вы не одобряете меня, не так ли? – спросила Блис. – Вы не одобряли меня с самого начала.
Тревиз продолжал стоять.
– Вы умеете читать мысли. Вы знаете, что я думаю о вас и почему.
Блис медленно покачала головой.
– Ваш мозг не связан с Геей. Вы это знаете. Ваше решение было необходимо, и решать должен был мозг чистый и нетронутый. Когда мы в первый раз захватили ваш корабль, я поместила вас и Пила в сглаживающее поле, но это было несущественно. Вы могли понести урон – от ярости или от паники, и тогда, возможно, в нужное время оказались бы беспомощны. И только. Так что я не знаю, что вы думаете…
– Решение, для которого я был нужен, сделано. Я решил в пользу Галактики и Геи. Зачем тогда говорить о чистом и нетронутом мозге? Вы получили, что хотели, и теперь можете делать со мной все, что пожелаете.
– Вовсе нет, Трев. Есть другие решения, которые могут понадобиться в будущем. Вы останетесь таким, каков вы есть, и, пока вы живы, вы – редкий природный ресурс Галактики. Без сомнения, в Галактике есть и другие, похожие на вас, но пока мы знаем вас и только. Мы не можем рисковать.
Тревиз задумался.
– Вы – Гея, а я не хочу говорить с Геей. Я хочу поговорить с вами как с индивидуумом, если это вообще имеет какой-то смысл.
– Имеет. Мы далеки от того, чтобы существовать только в общем сплаве. Я могу заблокироваться от Геи на некоторое время.
– Да, пожалуйста! Вы готовы?
– Я все сделала.
– Тогда, во-первых, разрешите мне сказать, что вы разыграли игру. Может, вы не входили в мой мозг, чтобы повлиять на мое решение, но явно вошли в мозг Янова. Так?
– Вы так думаете?
– Да. В критический момент Пилорат напомнил мне, как однажды Галактика показалась ему живой, и именно в этот момент я принял решение. Мысль могла быть и его, но вы внедрили ее в мозг старика, не так ли?
– Эта мысль принадлежала ему, также как и многие другие. Я лишь расчистила тропу его воспоминаний о живой Галактике, поэтому эта особая мысль легко выскользнула из его сознания и облеклась в слова. Поверьте мне, я не создала эту мысль: она была там.
– Тем не менее это оказалось неприятным вмешательством в независимость моего суждения, так?
– Гея чувствовала необходимость в этом.
– Вот как? Что ж, может быть, вы будете чувствовать себя лучше или благороднее, если узнаете, что, хотя слова Янова убедили меня принять решение в этот момент, я думаю, что принял бы его, даже если бы Янов ничего не сказал или попытался меня уговорить принять другое. Я хочу, чтобы вы знали это.
– Я верю, – холодно сказала Блис. – Вы хотели поговорить со мной об этом?
– Нет.
– О чем же?
Тревиз сел, развернул кресло к ней, так что их колени почти соприкасались, и наклонился вперед.
– Когда мы подходили к Гее, вы были на космической станции. Вы захватили нас. Вы вышли встретить нас, вы были с нами все время, за исключением обеда у Дома, который вы не разделили с нами. На «Далекой Звезде», когда принималось решение, вы тоже находились рядом. Все время – вы!
– Я – Гея.
– Это не объяснение. Кролик – тоже Гея. И камешек – Гея. Все на планете – Гея, но не все равны. Почему – вы?
– А как вы думаете, почему?
